На военной базе Гуантанамо, построен целый городок для военнослужащих находящихся здесь. Их число доходит до десяти тысяч, и поэтому на территории городка имеются и кинотеатр, и больница, и школы и уж точно различные стадионы и спортивные площадки. Здесь как то более принято заботиться о досуге личного состава, чем где либо еще.
За последние месяцы я облетел большую часть государств Карибского бассейна вдоль и поперек. И можно сказать, что не только облетел, но и исходил. Когда бы мне довелась такая возможность побывать на Багамах, Ямайке, Доминиканской республике, Пуэрто-Рико и еще десятке мелких государств и островков расположенных неподалеку. Пока генерал, проводил совещания и занимался делами в очередном месте пребывания, я можно сказать был предоставлен сам себе. Мог посетить город, находящиеся там достопримечательности, музеи, библиотеки, понежиться на пляжах, и попробовать местную кухню. Все было просто прекрасно, никому просто не могло прийти в голову как-то задеть представителя ВВС США гуляющего по городу в свое удовольствие. Разве что вечером, или если я бы вдруг забрел куда-то в трущобы, но я тоже старался обходить злосчастные места стороной, понимая их непредсказуемость. И все же однажды это произошло. Причем произошло на одной из центральных улиц Сан-Хуана, столицы Пуэрто-Рико, фактически территории США.
— Серега! — Услышал я русский говор, и почувствовал хлопок ладонью по своему плечу.
Это было несколько странно. Насколько я помнил, в эти годы было практически невозможно выехать даже в Болгарию, о которой говорили полупрезрительно: — Курица не птица — Болгария, не заграница. И вдруг я встречаю явно туристов, одетых в местные разноцветные распашонистые наряды, с огромными сомбреро на головах. Взглянув на меня «туристы» тут же перешли на английский.
— Простите, сэр, мы кажется, обознались…
И обойдя меня стороною, пошли своей дорогой. В этот момент у меня сильно закружилась голова и я, найдя глазами стоящую неподалеку лавочку присел на нее, шаря по карманам в поиске сигары…
Глава 17
17.
— Итак, вы утверждаете, что сорвали задание, по причине крушения монгольфьера и потери памяти. Скажите Сергей Антонович, а какого черта, вас вообще понесло на этот воздушный шар? Насколько я знаю, вы вообще не должны были там находиться, а обязаны были прямым ходом следовать в Мексику и начинать исполнение возложенных на вас обязанностей!
— Я уже говорил, что не помню ничего, что происходило до того момента, как я потерпел крушение, оказавшись под воздействием урагана «Дороти». И соответственно не знаю о каком именно задании вы говорите. Я простой американский пилот малой авиации, да я служил в армии, но ведь и у русских тоже существует призыв на военную службу. Да я знаю русский язык, но только потому, что моя кормилица, имела русские корни, и русский язык для меня, такой же родной, как и испанский. Сколько раз можно это повторять?
— Столько, сколько нужно. Как вы докажете, что действительно потеряли память?
— Вы, шутите? Как я могу, что-то доказать, если я ничего не помню, что происходило со мною до того злополучного дня? И вообще, насколько я знаю, именно следователь должен доказывать вину, подозреваемого, а не наоборот.
— Вы не подозреваемый, а обвиняемый. А я не следователь, следовательно именно вам придется это сделать, в противном случае, последствия вас очень расстроят.
— Они меня и сейчас расстраивают. Я не представляю, зачем вам понадобился американский пилот, не знающий никаких секретов, и фактически являющийся личным водителем начальника штаба. Да, я возил его не на автомобиле, а на самолете, но смысл от этого мало изменился. И прекратите, наконец называть меня этим именем. Мое имя Серхио Антонио Бандерас, и я не знаю никакого Сергея Антоновича!
— Не нужно строить из себя невинную школьницу Сергей Антонович. Ведь вы же откликаетесь на это имя, прекрасно знаете русский, узбекский язык, и в тоже время утверждаете, что потеряли память, потерпев крушение на воздушном шаре. Так не бывает, чтобы тут помню, тут не помню. Мы не «Джентльмены удачи», да и вы не Доцент, чтобы разыгрывать здесь сцены.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Все вы понимаете, но похоже не понимаете главного. Время вопросов и ответов, подходит к концу. Терпение у нас тоже не бесконечное, и вы делаете хуже, только себе.
* * *
Очнулся я к какой-то камере. Иначе эту комнатушку сложно было назвать, хотя в ней и имелась, вполне приличная, койка, хоть и выступающая из бетонной стены, в виде полки, но тем не менее, с пружинным матрацем и вполне приличным постельным бельем. Чуть в стороне от нее вделанный в стену, крохотный столик, на котором было возможно разве что поесть, возле него находился пластиковый стул, на который можно было присесть. У самого выхода расположился умывальник с вполне привычным смесителем, из которого, к сожалению, текла только ледяная вода. Я, привыкший по утрам чистить зубы и полоскать теплой водой, очень мучился из-за того, что челюсть буквально ломило от холода, но делать было нечего. Внизу, в тумбу умывальника был вделан унитаз, вполне привычного вида, разве что из нержавеющей стали, и без дополнительной крышки. Вместо смывного бачка в тумбе имелась кнопка, нажав на которую происходил смыв.
Над кроватью, на стене находились несколько крючков для одежды, причем крючки были, как и стул пластиковыми, и довольно непрочными, наверное для того, что у постояльца не появилось возможности на них повеситься. Хотя, я как-то подумал о том, что и крючки, и тот же стул, вполне могли послужить заменой ножа. Достаточно было снять крючок со стены, раздавить его ногой, и тогда уж точно среди осколков можно будет найти тот, который будет способен вскрыть вены. Но все это были только мысли. Само убиваться я не собирался, более того, мне было очень интересно, куда это я попал, и что за этим может последовать. Тем более, что не раз слышал, что в армии довольно часто проводятся подобные проверки, среди старших офицеров, так или иначе, допущенных к секретам. Позже, разумеется все прояснилось, но в самом начале, я терялся в догадках, а конвоиры, уполно молчали, не отвечая ни на единый вопрос.
Посередине стены, там же рядом с крючками для одежды имелось застекленное высокое окно в узкой металлической раме. Причем, как я заметил, в качестве прозрачного материала, выступало органическое, довольно толстое стекло, которое не разбить подручными материалами. Да и по большому счету, смысла в этом нет, совершенно никакого. По высоте, окно разделяется на две части одна из которых цельная, а вторую можно открыть для проветривания помещения. Но даже если бы не было стедней стойки разделяющей раму надвое, пролезть сквозь окно было бы довольно сложно, а за счет дополнительной стойки и вообще невозможно. Вдобавок ко всему, примерно в тридцати сантиметрах дальше за окном, находится толстая, кованая решетка. Так что сбежать все равно не получится. К тому же окно выходит во внутренний дворик огороженный высокими стенами, и моему взгляду открывается кругленький газон заросший зеленой травкой и редкими цветами, типа анютиных глазок. Именно эту картину, я видел каждый день с двух сторон. То есть когда смотрел в окно, и когда находился на прогулке, возле этого газончика. Окно моей камеры, я вычислил еще в первый день, моего здесь пребывания, и ничего особенного эти знания мне не принесли. Так, одно из нескольких десятков похожих окон, выходящих во двор со второго до пятого этажа тюремного здания.
Раз в неделю, мне предоставляли возможность привести себя в порядок, то есть принять душ, но в принципе подобное не возбраняется и в любой другой день недели. Правда купаться приходилось под ледяной водой умывальника, и тут же требовалось убирать за собой лужу на полу, но другой возможности, увы не было. Как я сюда попал, и где находится эта камера, мне не сказали, но если судить, по основательно заросшему лицу, я находился в бессознательном состоянии по меньшей мере неделю, а то и декаду. И за это время, мог оказаться где угодно. А если судить по погоде и тому, что растет на газоне, то так и хочется по глубже вдохнуть этот воздух. Все говорит о том, что я нахожусь где-то в средней полосе России. Просто на Кубе, или в Пуэрто-Рико, ничего подобного нет. И уж тем более нет такой прохлады и Анютиных глазок.
